Вес­ной у моего окна на бе­ре­зе на­ча­ли стро­ить гнез­до му­хо­лов­ки. Это серые, не­при­мет­ные на вид птицы. В по­ле­те они были по­хо­жи на кро­хот­ные вер­то­ле­ты. Они на ми­ну­ту-дру­гую по­ви­са­ли в воз­ду­хе, тре­пе­та­ли кры­лья­ми, отыс­ки­ва­ли на дворе пу­шин­ки, сухой лист, со­ло­му и сразу несли их к сво­е­му до­ми­ку на бе­ре­зе.

Вне­зап­но над моей го­ло­вой карк­ну­ла во­ро­на, гром­ко хлоп­ну­ла кры­лья­ми и усе­лась на вер­ши­ну бе­ре­зы. Стала во­ро­ва­то по­гля­ды­вать по сто­ро­нам.

Птицы по­чу­я­ли не­доб­рое, бро­си­лись к не­зва­ной го­стье и при­ня­лись кру­жить над ней, тре­вож­но по­кри­ки­вать. Вско­ре на по­мощь им по­до­спе­ли си­ни­цы, во­ро­бьи, го­ри­хвост­ки. Серая раз­бой­ни­ца е вы­дер­жа­ла на­тис­ка малых птах и пред­по­чла по­ско­рей уда­лить­ся.

Вес­ной у моего окна на бе­ре­зе на­ча­ли стро­ить гнез­до му­хо­лов­ки. Это серые, не­при­мет­ные на вид птицы. В по­ле­те они были по­хо­жи на кро­хот­ные вер­то­ле­ты. Они на ми­ну­ту-дру­гую по­ви­са­ли в воз­ду­хе, тре­пе­та­ли кры­лья­ми, отыс­ки­ва­ли на дворе пу­шин­ки, сухой лист, со­ло­му и сразу несли их к сво­е­му до­ми­ку на бе­ре­зе.

Вне­зап­но над моей го­ло­вой карк­ну­ла во­ро­на, гром­ко хлоп­ну­ла кры­лья­ми и усе­лась на вер­ши­ну бе­ре­зы. Стала во­ро­ва­то по­гля­ды­вать по сто­ро­нам.

Птицы по­чу­я­ли не­доб­рое, бро­си­лись к не­зва­ной го­стье и при­ня­лись кру­жить над ней, тре­вож­но по­кри­ки­вать. Вско­ре на по­мощь им по­до­спе­ли си­ни­цы, во­ро­бьи, го­ри­хвост­ки. Серая раз­бой­ни­ца е вы­дер­жа­ла на­тис­ка малых птах и пред­по­чла по­ско­рей уда­лить­ся.

1. Мил­ли­о­ны че­ло­век по всему миру объ­еди­ня­ет ин­те­рес­ное хобби — скла­ды­ва­ние фи­гу­рок из бу­маж­ных ли­стов. Се­год­ня все мы знаем, что оно на­зы­ва­ет­ся ори­га­ми и при­шло к нам из Япо­нии. На этом зна­ния боль­шин­ства людей, не увле­ка­ю­щих­ся ори­га­ми, и за­кан­чи­ва­ют­ся. А ведь о нем су­ще­ству­ет не­ма­ло ин­те­рес­ных фак­тов.

2. Пер­вые упо­ми­на­ния о по­дел­ках из бу­ма­ги (прав­да, мало по­хо­жих на со­вре­мен­ное ори­га­ми) от­но­сят­ся еще к эпохе Хэйан (8-12 века). То­гдаш­ние са­му­раи де­ла­ли друг другу не­боль­шие по­дар­ки, к ко­то­рым при­креп­ля­ли так на­зы­ва­е­мые «носи» — укра­ше­ния из бу­маж­ных лент.

3. Япон­цы счи­та­ют ори­га­ми на­сто­я­щим ис­кус­ством. Как для лю­бо­го ис­кус­ства, для него дей­ству­ют свои ка­но­ны. Фи­гур­ка долж­на по­яв­лять­ся толь­ко одним спо­со­бом — путем сги­ба­ния листа. Если в ход пус­ка­ют­ся клей и нож­ни­цы, ори­га­ми пе­ре­ста­ет быть ори­га­ми. Скла­ды­ва­ние фи­гу­рок про­во­дит­ся в осо­бом по­ряд­ке. Эта си­сте­ма была раз­ра­бо­та­на толь­ко в два­дца­том веке, ее автор — Акира Есид­за­ва.

4. Со­вре­мен­ное «бу­маж­ное ис­кус­ство» не так стро­го, как можно было бы по­ду­мать. И даже сами япон­цы охот­но на­ру­ша­ют вве­ден­ные Есид­за­вой пра­ви­ла. На­при­мер, делая не плос­кие, как пред­пи­сы­ва­ет клас­си­че­ская тех­ни­ка, а объ­ем­ные сер­деч­ки из бу­ма­ги. Или скла­ды­вая не из од­но­го цель­но­го листа, а из не­сколь­ких. Также во­пре­ки уста­нов­лен­но­му ка­но­ну, со­глас­но ко­то­ро­му сле­ду­ет ис­поль­зо­вать толь­ко квад­рат­ные листы опре­де­лен­но­го раз­ме­ра, в на­сто­я­щее время все чаще де­ла­ют ори­га­ми из бу­ма­ги, наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ной сей­час в мире — офис­но­го стан­дарт­но­го фор­ма­та А4.

1. Мил­ли­о­ны че­ло­век по всему миру объ­еди­ня­ет ин­те­рес­ное хобби — скла­ды­ва­ние фи­гу­рок из бу­маж­ных ли­стов. Се­год­ня все мы знаем, что оно на­зы­ва­ет­ся ори­га­ми и при­шло к нам из Япо­нии. На этом зна­ния боль­шин­ства людей, не увле­ка­ю­щих­ся ори­га­ми, и за­кан­чи­ва­ют­ся. А ведь о нем су­ще­ству­ет не­ма­ло ин­те­рес­ных фак­тов.

2. Пер­вые упо­ми­на­ния о по­дел­ках из бу­ма­ги (прав­да, мало по­хо­жих на со­вре­мен­ное ори­га­ми) от­но­сят­ся еще к эпохе Хэйан (8-12 века). То­гдаш­ние са­му­раи де­ла­ли друг другу не­боль­шие по­дар­ки, к ко­то­рым при­креп­ля­ли так на­зы­ва­е­мые «носи» — укра­ше­ния из бу­маж­ных лент.

3. Япон­цы счи­та­ют ори­га­ми на­сто­я­щим ис­кус­ством. Как для лю­бо­го ис­кус­ства, для него дей­ству­ют свои ка­но­ны. Фи­гур­ка долж­на по­яв­лять­ся толь­ко одним спо­со­бом — путем сги­ба­ния листа. Если в ход пус­ка­ют­ся клей и нож­ни­цы, ори­га­ми пе­ре­ста­ет быть ори­га­ми. Скла­ды­ва­ние фи­гу­рок про­во­дит­ся в осо­бом по­ряд­ке. Эта си­сте­ма была раз­ра­бо­та­на толь­ко в два­дца­том веке, ее автор — Акира Есид­за­ва.

4. Со­вре­мен­ное «бу­маж­ное ис­кус­ство» не так стро­го, как можно было бы по­ду­мать. И даже сами япон­цы охот­но на­ру­ша­ют вве­ден­ные Есид­за­вой пра­ви­ла. На­при­мер, делая не плос­кие, как пред­пи­сы­ва­ет клас­си­че­ская тех­ни­ка, а объ­ем­ные сер­деч­ки из бу­ма­ги. Или скла­ды­вая не из од­но­го цель­но­го листа, а из не­сколь­ких. Также во­пре­ки уста­нов­лен­но­му ка­но­ну, со­глас­но ко­то­ро­му сле­ду­ет ис­поль­зо­вать толь­ко квад­рат­ные листы опре­де­лен­но­го раз­ме­ра, в на­сто­я­щее время все чаще де­ла­ют ори­га­ми из бу­ма­ги, наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ной сей­час в мире — офис­но­го стан­дарт­но­го фор­ма­та А4.

1. Мил­ли­о­ны че­ло­век по всему миру объ­еди­ня­ет ин­те­рес­ное хобби — скла­ды­ва­ние фи­гу­рок из бу­маж­ных ли­стов. Се­год­ня все мы знаем, что оно на­зы­ва­ет­ся ори­га­ми и при­шло к нам из Япо­нии. На этом зна­ния боль­шин­ства людей, не увле­ка­ю­щих­ся ори­га­ми, и за­кан­чи­ва­ют­ся. А ведь о нем су­ще­ству­ет не­ма­ло ин­те­рес­ных фак­тов.

2. Пер­вые упо­ми­на­ния о по­дел­ках из бу­ма­ги (прав­да, мало по­хо­жих на со­вре­мен­ное ори­га­ми) от­но­сят­ся еще к эпохе Хэйан (8-12 века). То­гдаш­ние са­му­раи де­ла­ли друг другу не­боль­шие по­дар­ки, к ко­то­рым при­креп­ля­ли так на­зы­ва­е­мые «носи» — укра­ше­ния из бу­маж­ных лент.

3. Япон­цы счи­та­ют ори­га­ми на­сто­я­щим ис­кус­ством. Как для лю­бо­го ис­кус­ства, для него дей­ству­ют свои ка­но­ны. Фи­гур­ка долж­на по­яв­лять­ся толь­ко одним спо­со­бом — путем сги­ба­ния листа. Если в ход пус­ка­ют­ся клей и нож­ни­цы, ори­га­ми пе­ре­ста­ет быть ори­га­ми. Скла­ды­ва­ние фи­гу­рок про­во­дит­ся в осо­бом по­ряд­ке. Эта си­сте­ма была раз­ра­бо­та­на толь­ко в два­дца­том веке, ее автор — Акира Есид­за­ва.

4. Со­вре­мен­ное «бу­маж­ное ис­кус­ство» не так стро­го, как можно было бы по­ду­мать. И даже сами япон­цы охот­но на­ру­ша­ют вве­ден­ные Есид­за­вой пра­ви­ла. На­при­мер, делая не плос­кие, как пред­пи­сы­ва­ет клас­си­че­ская тех­ни­ка, а объ­ем­ные сер­деч­ки из бу­ма­ги. Или скла­ды­вая не из од­но­го цель­но­го листа, а из не­сколь­ких. Также во­пре­ки уста­нов­лен­но­му ка­но­ну, со­глас­но ко­то­ро­му сле­ду­ет ис­поль­зо­вать толь­ко квад­рат­ные листы опре­де­лен­но­го раз­ме­ра, в на­сто­я­щее время все чаще де­ла­ют ори­га­ми из бу­ма­ги, наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ной сей­час в мире — офис­но­го стан­дарт­но­го фор­ма­та А4.

1. Мил­ли­о­ны че­ло­век по всему миру объ­еди­ня­ет ин­те­рес­ное хобби — скла­ды­ва­ние фи­гу­рок из бу­маж­ных ли­стов. Се­год­ня все мы знаем, что оно на­зы­ва­ет­ся ори­га­ми и при­шло к нам из Япо­нии. На этом зна­ния боль­шин­ства людей, не увле­ка­ю­щих­ся ори­га­ми, и за­кан­чи­ва­ют­ся. А ведь о нем су­ще­ству­ет не­ма­ло ин­те­рес­ных фак­тов.

2. Пер­вые упо­ми­на­ния о по­дел­ках из бу­ма­ги (прав­да, мало по­хо­жих на со­вре­мен­ное ори­га­ми) от­но­сят­ся еще к эпохе Хэйан (8-12 века). То­гдаш­ние са­му­раи де­ла­ли друг другу не­боль­шие по­дар­ки, к ко­то­рым при­креп­ля­ли так на­зы­ва­е­мые «носи» — укра­ше­ния из бу­маж­ных лент.

3. Япон­цы счи­та­ют ори­га­ми на­сто­я­щим ис­кус­ством. Как для лю­бо­го ис­кус­ства, для него дей­ству­ют свои ка­но­ны. Фи­гур­ка долж­на по­яв­лять­ся толь­ко одним спо­со­бом — путем сги­ба­ния листа. Если в ход пус­ка­ют­ся клей и нож­ни­цы, ори­га­ми пе­ре­ста­ет быть ори­га­ми. Скла­ды­ва­ние фи­гу­рок про­во­дит­ся в осо­бом по­ряд­ке. Эта си­сте­ма была раз­ра­бо­та­на толь­ко в два­дца­том веке, ее автор — Акира Есид­за­ва.

4. Со­вре­мен­ное «бу­маж­ное ис­кус­ство» не так стро­го, как можно было бы по­ду­мать. И даже сами япон­цы охот­но на­ру­ша­ют вве­ден­ные Есид­за­вой пра­ви­ла. На­при­мер, делая не плос­кие, как пред­пи­сы­ва­ет клас­си­че­ская тех­ни­ка, а объ­ем­ные сер­деч­ки из бу­ма­ги. Или скла­ды­вая не из од­но­го цель­но­го листа, а из не­сколь­ких. Также во­пре­ки уста­нов­лен­но­му ка­но­ну, со­глас­но ко­то­ро­му сле­ду­ет ис­поль­зо­вать толь­ко квад­рат­ные листы опре­де­лен­но­го раз­ме­ра, в на­сто­я­щее время все чаще де­ла­ют ори­га­ми из бу­ма­ги, наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ной сей­час в мире — офис­но­го стан­дарт­но­го фор­ма­та А4.

Ис­то­рия из одной ста­рин­ной книги о том, как Лер­мон­тов от­ве­дал пи­рож­ков с опил­ка­ми.

У Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча была одна черта, о ко­то­рой нам из­вест­но очень мало, но со­вре­мен­ни­ки поэта от­ме­ча­ли ее особо. Ху­дож­ник Ме­ли­ков М. Е. писал о Лер­мон­то­ве: «Он очень любил по­есть и ел все, что по­да­ва­лось. Это вы­зы­ва­ло на­смеш­ки и шутки окру­жа­ю­щих, осо­бен­но ба­ры­шень».

Среди них была Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на Суш­ко­ва, в ко­то­рую поэт без­огляд­но влю­бил­ся. Од­на­ко Суш­ко­ва не от­ве­ча­ла Лер­мон­то­ву вза­им­но­стью и при слу­чае не упус­ка­ла воз­мож­но­сти по­сме­ять­ся над ним. Одним из по­во­дов для на­сме­шек и стала не­при­тя­за­тель­ность поэта к пище, о чем сама Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на рас­ска­за­ла в своих «За­пис­ках»: «Еще очень под­сме­и­ва­лись мы над ним в том, что он не толь­ко был не­раз­бор­чив в пище, но ни­ко­гда не знал, что ел: те­ля­ти­ну или сви­ни­ну, дичь или ба­раш­ка; мы го­во­ри­ли, что, по­жа­луй, он со вре­ме­нем, как Са­турн, будет гло­тать бу­лыж­ник.

Наши на­смеш­ки вы­во­ди­ли его из тер­пе­ния, он спо­рил с нами почти до слез, ста­ра­ясь убе­дить нас в утон­чен­но­сти сво­е­го га­стро­но­ми­че­ско­го вкуса; мы по­би­лись об за­клад, что ули­чим его в про­тив­ном на деле. И в тот же самый день, после дол­гой про­гул­ки вер­хом, ве­ле­ли мы на­печь к чаю бу­ло­чек с опил­ка­ми!

И что же? мы вер­ну­лись домой, утом­лен­ные, раз­го­ря­чен­ные, го­лод­ные, с жад­но­стью при­ня­лись за чай, а наш-то га­стро­ном Ми­шель, не по­мор­щив­шись, про­гло­тил одну бу­лоч­ку, при­нял­ся за дру­гую и уже при­дви­нул к себе и тре­тью, но Са­шень­ка и я оста­но­ви­ли его за руку, по­ка­зы­вая в то же время на не­удо­босва­ри­мую для же­луд­ка на­чин­ку.

Тут он не на шутку взбе­сил­ся, убе­жал от нас и не толь­ко не го­во­рил с нами ни слова, но даже и не по­ка­зы­вал­ся не­сколь­ко дней, при­тво­рив­шись боль­ным».

Так что уко­ре­нив­ше­е­ся мне­ние, будто «хо­ро­ший ху­дож­ник дол­жен быть го­лод­ным», имеет, как ми­ни­мум, одно очень яркое ис­клю­че­ние...

Ис­то­рия из одной ста­рин­ной книги о том, как Лер­мон­тов от­ве­дал пи­рож­ков с опил­ка­ми.

У Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча была одна черта, о ко­то­рой нам из­вест­но очень мало, но со­вре­мен­ни­ки поэта от­ме­ча­ли ее особо. Ху­дож­ник Ме­ли­ков М. Е. писал о Лер­мон­то­ве: «Он очень любил по­есть и ел все, что по­да­ва­лось. Это вы­зы­ва­ло на­смеш­ки и шутки окру­жа­ю­щих, осо­бен­но ба­ры­шень».

Среди них была Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на Суш­ко­ва, в ко­то­рую поэт без­огляд­но влю­бил­ся. Од­на­ко Суш­ко­ва не от­ве­ча­ла Лер­мон­то­ву вза­им­но­стью и при слу­чае не упус­ка­ла воз­мож­но­сти по­сме­ять­ся над ним. Одним из по­во­дов для на­сме­шек и стала не­при­тя­за­тель­ность поэта к пище, о чем сама Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на рас­ска­за­ла в своих «За­пис­ках»: «Еще очень под­сме­и­ва­лись мы над ним в том, что он не толь­ко был не­раз­бор­чив в пище, но ни­ко­гда не знал, что ел: те­ля­ти­ну или сви­ни­ну, дичь или ба­раш­ка; мы го­во­ри­ли, что, по­жа­луй, он со вре­ме­нем, как Са­турн, будет гло­тать бу­лыж­ник.

Наши на­смеш­ки вы­во­ди­ли его из тер­пе­ния, он спо­рил с нами почти до слез, ста­ра­ясь убе­дить нас в утон­чен­но­сти сво­е­го га­стро­но­ми­че­ско­го вкуса; мы по­би­лись об за­клад, что ули­чим его в про­тив­ном на деле. И в тот же самый день, после дол­гой про­гул­ки вер­хом, ве­ле­ли мы на­печь к чаю бу­ло­чек с опил­ка­ми!

И что же? мы вер­ну­лись домой, утом­лен­ные, раз­го­ря­чен­ные, го­лод­ные, с жад­но­стью при­ня­лись за чай, а наш-то га­стро­ном Ми­шель, не по­мор­щив­шись, про­гло­тил одну бу­лоч­ку, при­нял­ся за дру­гую и уже при­дви­нул к себе и тре­тью, но Са­шень­ка и я оста­но­ви­ли его за руку, по­ка­зы­вая в то же время на не­удо­босва­ри­мую для же­луд­ка на­чин­ку.

Тут он не на шутку взбе­сил­ся, убе­жал от нас и не толь­ко не го­во­рил с нами ни слова, но даже и не по­ка­зы­вал­ся не­сколь­ко дней, при­тво­рив­шись боль­ным».

Так что уко­ре­нив­ше­е­ся мне­ние, будто «хо­ро­ший ху­дож­ник дол­жен быть го­лод­ным», имеет, как ми­ни­мум, одно очень яркое ис­клю­че­ние...

Ис­то­рия из одной ста­рин­ной книги о том, как Лер­мон­тов от­ве­дал пи­рож­ков с опил­ка­ми.

У Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча была одна черта, о ко­то­рой нам из­вест­но очень мало, но со­вре­мен­ни­ки поэта от­ме­ча­ли ее особо. Ху­дож­ник Ме­ли­ков М. Е. писал о Лер­мон­то­ве: «Он очень любил по­есть и ел все, что по­да­ва­лось. Это вы­зы­ва­ло на­смеш­ки и шутки окру­жа­ю­щих, осо­бен­но ба­ры­шень».

Среди них была Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на Суш­ко­ва, в ко­то­рую поэт без­огляд­но влю­бил­ся. Од­на­ко Суш­ко­ва не от­ве­ча­ла Лер­мон­то­ву вза­им­но­стью и при слу­чае не упус­ка­ла воз­мож­но­сти по­сме­ять­ся над ним. Одним из по­во­дов для на­сме­шек и стала не­при­тя­за­тель­ность поэта к пище, о чем сама Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на рас­ска­за­ла в своих «За­пис­ках»: «Еще очень под­сме­и­ва­лись мы над ним в том, что он не толь­ко был не­раз­бор­чив в пище, но ни­ко­гда не знал, что ел: те­ля­ти­ну или сви­ни­ну, дичь или ба­раш­ка; мы го­во­ри­ли, что, по­жа­луй, он со вре­ме­нем, как Са­турн, будет гло­тать бу­лыж­ник.

Наши на­смеш­ки вы­во­ди­ли его из тер­пе­ния, он спо­рил с нами почти до слез, ста­ра­ясь убе­дить нас в утон­чен­но­сти сво­е­го га­стро­но­ми­че­ско­го вкуса; мы по­би­лись об за­клад, что ули­чим его в про­тив­ном на деле. И в тот же самый день, после дол­гой про­гул­ки вер­хом, ве­ле­ли мы на­печь к чаю бу­ло­чек с опил­ка­ми!

И что же? мы вер­ну­лись домой, утом­лен­ные, раз­го­ря­чен­ные, го­лод­ные, с жад­но­стью при­ня­лись за чай, а наш-то га­стро­ном Ми­шель, не по­мор­щив­шись, про­гло­тил одну бу­лоч­ку, при­нял­ся за дру­гую и уже при­дви­нул к себе и тре­тью, но Са­шень­ка и я оста­но­ви­ли его за руку, по­ка­зы­вая в то же время на не­удо­босва­ри­мую для же­луд­ка на­чин­ку.

Тут он не на шутку взбе­сил­ся, убе­жал от нас и не толь­ко не го­во­рил с нами ни слова, но даже и не по­ка­зы­вал­ся не­сколь­ко дней, при­тво­рив­шись боль­ным».

Так что уко­ре­нив­ше­е­ся мне­ние, будто «хо­ро­ший ху­дож­ник дол­жен быть го­лод­ным», имеет, как ми­ни­мум, одно очень яркое ис­клю­че­ние...

Ис­то­рия из одной ста­рин­ной книги о том, как Лер­мон­тов от­ве­дал пи­рож­ков с опил­ка­ми.

У Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча была одна черта, о ко­то­рой нам из­вест­но очень мало, но со­вре­мен­ни­ки поэта от­ме­ча­ли ее особо. Ху­дож­ник Ме­ли­ков М. Е. писал о Лер­мон­то­ве: «Он очень любил по­есть и ел все, что по­да­ва­лось. Это вы­зы­ва­ло на­смеш­ки и шутки окру­жа­ю­щих, осо­бен­но ба­ры­шень».

Среди них была Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на Суш­ко­ва, в ко­то­рую поэт без­огляд­но влю­бил­ся. Од­на­ко Суш­ко­ва не от­ве­ча­ла Лер­мон­то­ву вза­им­но­стью и при слу­чае не упус­ка­ла воз­мож­но­сти по­сме­ять­ся над ним. Одним из по­во­дов для на­сме­шек и стала не­при­тя­за­тель­ность поэта к пище, о чем сама Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на рас­ска­за­ла в своих «За­пис­ках»: «Еще очень под­сме­и­ва­лись мы над ним в том, что он не толь­ко был не­раз­бор­чив в пище, но ни­ко­гда не знал, что ел: те­ля­ти­ну или сви­ни­ну, дичь или ба­раш­ка; мы го­во­ри­ли, что, по­жа­луй, он со вре­ме­нем, как Са­турн, будет гло­тать бу­лыж­ник.

Наши на­смеш­ки вы­во­ди­ли его из тер­пе­ния, он спо­рил с нами почти до слез, ста­ра­ясь убе­дить нас в утон­чен­но­сти сво­е­го га­стро­но­ми­че­ско­го вкуса; мы по­би­лись об за­клад, что ули­чим его в про­тив­ном на деле. И в тот же самый день, после дол­гой про­гул­ки вер­хом, ве­ле­ли мы на­печь к чаю бу­ло­чек с опил­ка­ми!

И что же? мы вер­ну­лись домой, утом­лен­ные, раз­го­ря­чен­ные, го­лод­ные, с жад­но­стью при­ня­лись за чай, а наш-то га­стро­ном Ми­шель, не по­мор­щив­шись, про­гло­тил одну бу­лоч­ку, при­нял­ся за дру­гую и уже при­дви­нул к себе и тре­тью, но Са­шень­ка и я оста­но­ви­ли его за руку, по­ка­зы­вая в то же время на не­удо­босва­ри­мую для же­луд­ка на­чин­ку.

Тут он не на шутку взбе­сил­ся, убе­жал от нас и не толь­ко не го­во­рил с нами ни слова, но даже и не по­ка­зы­вал­ся не­сколь­ко дней, при­тво­рив­шись боль­ным».

Так что уко­ре­нив­ше­е­ся мне­ние, будто «хо­ро­ший ху­дож­ник дол­жен быть го­лод­ным», имеет, как ми­ни­мум, одно очень яркое ис­клю­че­ние...

Ис­то­рия из одной ста­рин­ной книги о том, как Лер­мон­тов от­ве­дал пи­рож­ков с опил­ка­ми.

У Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча была одна черта, о ко­то­рой нам из­вест­но очень мало, но со­вре­мен­ни­ки поэта от­ме­ча­ли ее особо. Ху­дож­ник Ме­ли­ков М. Е. писал о Лер­мон­то­ве: «Он очень любил по­есть и ел все, что по­да­ва­лось. Это вы­зы­ва­ло на­смеш­ки и шутки окру­жа­ю­щих, осо­бен­но ба­ры­шень».

Среди них была Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на Суш­ко­ва, в ко­то­рую поэт без­огляд­но влю­бил­ся. Од­на­ко Суш­ко­ва не от­ве­ча­ла Лер­мон­то­ву вза­им­но­стью и при слу­чае не упус­ка­ла воз­мож­но­сти по­сме­ять­ся над ним. Одним из по­во­дов для на­сме­шек и стала не­при­тя­за­тель­ность поэта к пище, о чем сама Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на рас­ска­за­ла в своих «За­пис­ках»: «Еще очень под­сме­и­ва­лись мы над ним в том, что он не толь­ко был не­раз­бор­чив в пище, но ни­ко­гда не знал, что ел: те­ля­ти­ну или сви­ни­ну, дичь или ба­раш­ка; мы го­во­ри­ли, что, по­жа­луй, он со вре­ме­нем, как Са­турн, будет гло­тать бу­лыж­ник.

Наши на­смеш­ки вы­во­ди­ли его из тер­пе­ния, он спо­рил с нами почти до слез, ста­ра­ясь убе­дить нас в утон­чен­но­сти сво­е­го га­стро­но­ми­че­ско­го вкуса; мы по­би­лись об за­клад, что ули­чим его в про­тив­ном на деле. И в тот же самый день, после дол­гой про­гул­ки вер­хом, ве­ле­ли мы на­печь к чаю бу­ло­чек с опил­ка­ми!

И что же? мы вер­ну­лись домой, утом­лен­ные, раз­го­ря­чен­ные, го­лод­ные, с жад­но­стью при­ня­лись за чай, а наш-то га­стро­ном Ми­шель, не по­мор­щив­шись, про­гло­тил одну бу­лоч­ку, при­нял­ся за дру­гую и уже при­дви­нул к себе и тре­тью, но Са­шень­ка и я оста­но­ви­ли его за руку, по­ка­зы­вая в то же время на не­удо­босва­ри­мую для же­луд­ка на­чин­ку.

Тут он не на шутку взбе­сил­ся, убе­жал от нас и не толь­ко не го­во­рил с нами ни слова, но даже и не по­ка­зы­вал­ся не­сколь­ко дней, при­тво­рив­шись боль­ным».

Так что уко­ре­нив­ше­е­ся мне­ние, будто «хо­ро­ший ху­дож­ник дол­жен быть го­лод­ным», имеет, как ми­ни­мум, одно очень яркое ис­клю­че­ние...

Ис­то­рия из одной ста­рин­ной книги о том, как Лер­мон­тов от­ве­дал пи­рож­ков с опил­ка­ми.

У Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча была одна черта, о ко­то­рой нам из­вест­но очень мало, но со­вре­мен­ни­ки поэта от­ме­ча­ли ее особо. Ху­дож­ник Ме­ли­ков М. Е. писал о Лер­мон­то­ве: «Он очень любил по­есть и ел все, что по­да­ва­лось. Это вы­зы­ва­ло на­смеш­ки и шутки окру­жа­ю­щих, осо­бен­но ба­ры­шень».

Среди них была Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на Суш­ко­ва, в ко­то­рую поэт без­огляд­но влю­бил­ся. Од­на­ко Суш­ко­ва не от­ве­ча­ла Лер­мон­то­ву вза­им­но­стью и при слу­чае не упус­ка­ла воз­мож­но­сти по­сме­ять­ся над ним. Одним из по­во­дов для на­сме­шек и стала не­при­тя­за­тель­ность поэта к пище, о чем сама Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на рас­ска­за­ла в своих «За­пис­ках»: «Еще очень под­сме­и­ва­лись мы над ним в том, что он не толь­ко был не­раз­бор­чив в пище, но ни­ко­гда не знал, что ел: те­ля­ти­ну или сви­ни­ну, дичь или ба­раш­ка; мы го­во­ри­ли, что, по­жа­луй, он со вре­ме­нем, как Са­турн, будет гло­тать бу­лыж­ник.

Наши на­смеш­ки вы­во­ди­ли его из тер­пе­ния, он спо­рил с нами почти до слез, ста­ра­ясь убе­дить нас в утон­чен­но­сти сво­е­го га­стро­но­ми­че­ско­го вкуса; мы по­би­лись об за­клад, что ули­чим его в про­тив­ном на деле. И в тот же самый день, после дол­гой про­гул­ки вер­хом, ве­ле­ли мы на­печь к чаю бу­ло­чек с опил­ка­ми!

И что же? мы вер­ну­лись домой, утом­лен­ные, раз­го­ря­чен­ные, го­лод­ные, с жад­но­стью при­ня­лись за чай, а наш-то га­стро­ном Ми­шель, не по­мор­щив­шись, про­гло­тил одну бу­лоч­ку, при­нял­ся за дру­гую и уже при­дви­нул к себе и тре­тью, но Са­шень­ка и я оста­но­ви­ли его за руку, по­ка­зы­вая в то же время на не­удо­босва­ри­мую для же­луд­ка на­чин­ку.

Тут он не на шутку взбе­сил­ся, убе­жал от нас и не толь­ко не го­во­рил с нами ни слова, но даже и не по­ка­зы­вал­ся не­сколь­ко дней, при­тво­рив­шись боль­ным».

Так что уко­ре­нив­ше­е­ся мне­ние, будто «хо­ро­ший ху­дож­ник дол­жен быть го­лод­ным», имеет, как ми­ни­мум, одно очень яркое ис­клю­че­ние...

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.

1. Вой­лок — ма­те­ри­ал, ко­то­рый рас­про­стра­нен у мно­гих на­ро­дов. Это объ­яс­ня­ет­ся за­ме­ча­тель­ны­ми свой­ства­ми вой­ло­ка: он очень теп­лый, проч­ный и при этом — про­стой в про­из­вод­стве. Но при этой про­сто­те у каж­до­го на­ро­да есть свои осо­бен­но­сти в ра­бо­те с вой­ло­ком.

2. Но­си­те­ля­ми иран­ской тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния вой­ло­ка с ис­поль­зо­ва­ни­ем вка­тан­но­го узора были на­ро­ды Сред­ней Азии, ко­то­рые и се­год­ня из­го­тав­ли­ва­ют вой­лоч­ные ковры (кошму) точно так же, как это де­ла­лось в древ­но­сти. Из­люб­лен­ны­ми цве­та­ми этой тех­ни­ки были белый, крас­ный и чер­ный, а ос­нов­ным ри­сун­ком — сти­ли­зо­ван­ный ба­ра­ний рог. При этом узор вы­кла­ды­ва­ли шер­стью на ци­нов­ке, ко­то­рую скру­чи­ва­ли, а затем при­сту­па­ли не­по­сред­ствен­но к ва­ля­нию кошмы.

3. Па­зы­рык­скую тех­ни­ку, по­лу­чив­шую свое на­зва­ние от зна­ме­ни­то­го вой­ло­ка-за­на­ве­са, най­ден­но­го в одном из Па­зы­рык­ских кур­га­нов на Гор­ном Алтае, ха­рак­те­ри­зу­ет тон­чай­шая юве­лир­ная ап­пли­ка­ция не­обык­но­вен­но ярких цве­тов. Ап­пли­ка­ция вой­ло­ком по вой­ло­ку и се­год­ня ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся для де­ко­ри­ро­ва­ния из­де­лий у мно­гих на­ро­дов.

4. Вме­сте с тем про­дол­жа­ет бы­то­вать, на­при­мер, в Бу­ря­тии тра­ди­ция из­го­тов­ле­ния од­но­цвет­ных вой­ло­ков, сплошь укра­шен­ных мел­кой стеж­кой су­хо­жиль­ны­ми ни­тя­ми.

5. Сла­вян­ские на­ро­ды вой­лок не из­го­тав­ли­ва­ли. Зато им был зна­ком так на­зы­ва­е­мый по­лу­вой­лок — тка­ные и потом под­ва­лян­ные ма­те­ри­а­лы. Клас­си­че­ским ре­зуль­та­том при­ме­не­ния этой тех­ни­ки яв­ля­ет­ся сукно, из ко­то­ро­го с дав­них вре­мен де­ла­ли верх­нюю одеж­ду. Ис­поль­зо­ва­ли вой­лок и для по­кры­тия го­ло­вы. Так, го­лов­ные уборы раз­лич­ных форм, из­го­тов­лен­ные из ове­чьей шер­сти, хо­ро­шо из­вест­ны мно­гим на­ро­дам По­вол­жья. Муж­ские шляпы ва­ля­ли до­маш­ним спо­со­бом на де­ре­вян­ной бол­ван­ке. На­при­мер, в Нов­го­ро­де в XIV веке про­из­вод­ство цель­но­ва­ля­ных вой­лоч­ных муж­ских шляп при­об­ре­ло ха­рак­тер ку­стар­но­го про­мыс­ла.

6. Ис­то­рия по­яв­ле­ния ва­ля­ной обуви в Рос­сии от­но­сит­ся к се­ре­ди­не XIX века. В то время ва­ля­ные са­по­ги счи­та­лись цен­ным при­об­ре­те­ни­ем для каж­дой семьи, на­де­ва­лись ис­клю­чи­тель­но в празд­ни­ки. С раз­ви­ти­ем про­мыс­ла на­зна­че­ние ва­ле­нок ме­ня­лось: из празд­нич­ной обуви ва­лен­ки пе­ре­шли в ка­те­го­рию по­все­днев­ной и ра­бо­чей.

7. На Кав­ка­зе и се­год­ня со­хра­ня­ют­ся прак­ти­че­ски все спо­со­бы из­го­тов­ле­ния и де­ко­ри­ро­ва­ния вой­ло­ков и вой­лоч­ных из­де­лий. Мо­за­ич­ный, когда из двух раз­ных по цвету по­лот­нищ вой­ло­ка, по­ло­жен­ных одно на дру­гое, по од­но­му ле­ка­лу вре­за­ет­ся узор, раз­но­цвет­ные эле­мен­ты ко­то­ро­го ме­ня­ют­ся ме­ста­ми и сши­ва­ют­ся в го­то­вое из­де­лие. Тех­ни­ка вка­ты­ва­ния пред­по­ла­га­ет вы­кла­ды­ва­ние шер­сти узо­ром уже в про­цес­се ва­ля­ния вой­ло­ка. Из­вест­но, что на Се­вер­ном Кав­ка­зе и в Да­ге­ста­не также были рас­про­стра­не­ны вой­лоч­ные са­по­ги. Наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют сва­деб­ные са­пож­ки лак­ских жен­щин, укра­шен­ные узор­ной про­строч­кой и ап­пли­ка­ци­ей с зо­ло­тым ши­тьем.

8. На ру­бе­же XX-XXI вв. ма­сте­ра, про­дол­жая на­род­ные ________, со­зда­ют вой­лоч­ные из­де­лия, не толь­ко удо­вле­тво­ря­ю­щие ути­ли­тар­ным по­треб­но­стям, но и яв­ля­ю­щи­е­ся вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ны­ми об­раз­ца­ми со­вре­мен­но­го при­клад­но­го ис­кус­ства.